P S Y - C O U R S Eнаучно-информационный портал по психологии

Новое время в контексте развития психологической мысли — это XVII век. Символическим итогом развития психологической мысли этого периода стал образ человека -автомата. Основной подход, который был привнесен из Нового времени в методологию сегодняшней психологии, — это редукционизму.
Философия Нового времени с ее представлениями о теле как о механической системе, параллелизм души и тела стали ключевыми идеями, позволившими увидеть условность границ между науками о материи и о душе. Проблема редукционизма как фактора, предопределившего дальнейшую судьбу психологии, станет понятной, если обратиться к анализу трактата Р. Декарта «Страсти души» [3]. Это произведение — не просто одна из работ в истории психологии, а явление, сыгравшее решающую роль в становлении методологических основ науки. Неслучайно данная работа оценена Л. С. Выготским как самая важная на все последующие триста лет после ее опубликования. В своей незавершенной рукописи, датируемой 1933 годом, он пишет: Декартов «Трактат о страстях» стоит в самом начале всей современной психологии и всех раздирающих ее противоречий [Цит. по 15, с. 113]. Вся психология от XVII по XX век Л. С. Выготским рассматривается как «подстрочник» к Декартову трактату «Страсти души». Это более чем серьезная оценка роли Декарта в истории психологической науки, в неоспоримом влиянии его на последующие тенденции в развитии психологии.
Итак, обратимся к анализу произведения «Страсти души» с позиций исторического контекста. Исходное положение интерпретации механистической психологии Декарта заключена в той части трактата, где он пишет: «Тело живого человека так же отличается от тела мертвого, как отличаются часы или иной автомат (то — есть машина, которая движется сама собой), когда они собраны и когда у них есть материальное условие тех движений, для которых они предназначены со всем необходимым для их действия, от часов или другой машины, когда она сломана и когда условие ее движения отсутствует» [3, с.597].
В начале XVII века механика становится ведущей наукой. Галилео Галилей создал динамику, активно пропагандируя Николая Коперника. Декарт разрабатывал механистические идеи в физике, показав относительность движения и покоя, им же сформулирован закон сохранения количества движения. Важен не столько сам закон, сколько следствия из него: «Раз движение передается от одного тела к другому и, таким образом, не может исчезнуть из природы, то последняя представляется Декарту единым механизмом, с определенным и неизменным количеством движения. В пределах этого механизма природа живет автономной жизнью, не зависимой ни от какой посторонней, сверхъестественной силы. Согласно Декарту, законов механического движения, резюмирующихся в принципах инерции и сохранения движения, совершенно достаточно для объяснения всех явлений природы» [3, с. 32-33].
Механицизм Декарта был подхвачен авторитетами мировой науки. Так, И. П. Павлов подчеркивает: «Именно идея детерминизма составляла для Декарта сущность понятия рефлекса, и отсюда вытекало представление Декарта о животном организме как о машине» [9, с.347]. Механицизм Нового времени породил образ «человека-автомата», что в свою очередь, послужило причиной редукционизма как аппроксимирующей познавательной модели в исследовании психики. Откровенный перенос объяснительных принципов естественных наук на психологию сохраняет свои незыблемые контуры все годы после включения образа «человека-автомата» в анналы истории психологической науки. Редукционизм в «чистом виде» выражен в следующих словах Г. Г. Малинецкого: «Успехи естественных наук опираются на «трех китов». На возможность выделить небольшое количество ведущих, основных процессов и главных переменных (параметров порядка) при описании многих явлений. На веками создававшиеся и отрабатываемые процедуры измерения этих величин. На концептуальный и математический аппарат, позволяющий иметь дело с моделями реальности, с теоретическим анализом. Приходится осознавать, что в контексте исторического, социально психологического и, собственно, психологического исследования эти задачи только недавно поставлены» [12, с. 195]. Редукционистские настроения сегодняшней психологии связаны с перспективами ее жесткой математизации. В качестве аппроксимирующих редукций предлагаются модели самоорганизации сложных систем, разработанные в рамках естественных наук.
Новейшей формой редукции, на наш взгляд, является синергетика. Следуя Л. С. Выготскому, проведем анализ развития синергетики, ее влияния на методологию современных исследований в психологии.
В известной работе «Исторический смысл психологического кризиса», ставшей классикой мировой психологии, Л. С. Выготским достаточно четко определяются пять этапов, в результате которых происходит саморазрушение идеи, пережившей бурный взлет в своих амбициозных притязаниях на статус объяснительного принципа [2]. Не останавливаясь подробно на анализе данных этапов, приведем сопоставление двух влиятельных идей в истории психологической науки рефлексологии и синергетики, применив при этом предложенную Л. С. Выготским логику анализа.
Очевидно, что обе приведенные идеи — и рефлексологии, и синергетика, — являются формами редукции. Обе идеи возникли в рамках естественнонаучной мысли. И, наконец, и та, и другая идеи не предполагают возможность соотнесения предмета психологии с культурной детерминированностью психики человека, с ее социальной природой. Любая идея, претендующая на методологическое господство, взращенная на единственном редуцированном представлении, по убеждению Л. С. Выготского, приходит к саморазрушению, причина которого внекультурность ее объяснительных принципов.
Переломной и значимой в русле нашего анализа редукционизма является четвертая из указанных Л. С. Выготским стадий. Эта стадия критическая для развития идеи, совершающей попытку приобрести статус «объяснительного принципа». На этой стадии «идея отделяется от основного понятия, так как самый факт завоевания — хотя бы в виде проекта, защищаемого отдельной школой, всей сферы психологического знания, всех дисциплин, — самый факт этот толкает идею в развитии дальше» [2, с.303].
Проанализируем современную ситуацию распространения синергетики в области психологии.
В современной психологии имеют место конкретные исследования тенденций самоорганизации в самых разных контекстах. Вторая половина 1990-х годов ознаменована явной актуализацией синергетических идей в отечественной психологии. В. Ю. Крыловым предлагается введение термина «психосинергетика» для обозначения новой парадигмы психологической науки. Он аргументирует целесообразность использования определенного методического приема для изучения нелинейных психологических систем. Суть предлагаемого им приема заключается в том, что «сначала выбирается какая-либо базовая модель синергетики, описывающая эволюцию физической, химической или биологической системы. Далее находится психологическая система, эволюция которой имеет аналогичные особенности» [5, с.61].
Среди современных отечественных исследований в рамках синергетического подхода можно назвать работы А. О. Прохорова, рассматривающего в качестве неравновесной системы психические состояния, «возникновение которых обусловлено изменениями со стороны их энергетической составляющей и сложными ситуациями жизнедеятельности» [10, с.115]. В исследованиях А. О. Прохорова выводы о диссипативной природе состояний формулируются в значительной степени на основе корреляционных зависимостей, выстраиваются уровни структурно-функциональной организации. В методологическом ключе работы А. О. Прохорова представляют несомненный интерес, поскольку им впервые обозначается феноменология психического состояния субъекта как неравновесной открытой системы, обсуждаются состав, структура, внешние и внутренние факторы детерминации неравновесных состояний.

В пространстве социальной психологии отмечены исследования, связанные с синергетическим моделированием динамики политического сознания. Исследователи О. В. Митина, В. Ф. Петренко обратили внимание на наличие самоорганизации общественного сознания, подчиняющегося общим закономерностям становления: когерентности, связности событий возникновения тех или иных общественных стереотипов [7].
В рамках состоявшегося в 1996 году Московского синергетического форума, состоялся круглый стол «Синергетика и психология» [6]. В основном докладе форума, с которым выступила И. Н. Трофимова, отмечалось, что синергетика описывает универсальные принципы эволюции сложных открытых динамических систем, и все объекты, изучаемые психологией, попадают в этот класс систем. На данном форуме, который является, на наш взгляд, историческим в плане развития синергетической парадигмы в рамках психологии, были высказаны различные предположения о направлениях психосинергетических исследований.
Как показывает анализ современных исследований, выполненных в русле синергетики, ученые весьма оптимистично оценивают перспективность развития нового подхода. Однако при этом конкретных исследований, подтверждающих существование факта самоорганизации в рамках какой-либо психической функции на уровне математического моделирования крайне мало. В основном в исследованиях приводятся метафорические аналогии синергетических моделей с психическими явлениями. Самой широкой из подобных метафор можно назвать, на наш взгляд, утверждения К. Фюнфштюка о том, что психика есть самоорганизующаяся система [14].
Синергетика получила широкое распространение во многих научных дисциплинах. Очевидна привлекательность ее метафор об открытости, нелинейности, необратимости. Не следует забывать, что эти метафоры есть следствие закона, сформулированного в физике, что за метафорами существуют конкретные математические модели — такие жестко редуцированные формы знаний, под которые необходимо подвести максимально четкие объективные факты в той или иной науке. И вот в этом месте, где должна замкнуться цепь между математической моделью самоорганизующейся системы и научного факта из области психической реальности и происходит «отделение идеи от основного понятия». Достаточно изящно можно показать это на примере издаваемых выпусков серии «Синергетика и психология».
Первый выпуск был посвящен методологии теории самоорганизации, где приведены работы, подчеркивающие актуальность синергетики для психологии, статьи по основным позициям данной теории [11].
Во втором выпуске, посвященном приложению синергетики в изучении социальных процессов, приводятся работы теоретического плана, где гипотетически рассматриваются возможности применения моделей самоорганизации в качестве описательных схем социальной динамики [12].
Наконец, третий выпуск, посвященный когнитивным процессам, описывает возможности синергетического анализа сознания, моделирования когнитивных процессов, распознавания образов, искусственного интеллекта [13]. Этот выпуск, на наш взгляд, наиболее удачен в плане демонстрации четвертой стадии, выделенной Л. С. Выготским, при анализе им саморазрушения редукций в психологии. В сборнике, посвященном когнитивным процессам, на наш взгляд, выхолащивается психология, трансформируясь в когнитологию, отражающую обработку информации. Например, в работе Г. Хакена, Дж. Португали приводятся синергетические модели когнитивных карт, в статье А. И. Самарина — модель адаптивного поведения робота, реализованная с использованием идей самоорганизации нейронных структур, в исследовании В. Кулиса — применение синергетических моделей при распознавании стимулов. Четвертая стадия названа Л. С. Выготским критической неслучайно, поскольку здесь идея в своих претензиях на статус объяснительного принципа саморазрушается в той области, где она пыталась самоутвердиться. В данном случае из-под моделей самоорганизации «ускользает» психология. Синергетический подход в психологии не исчерпал себя, в силу непродолжительности своего существования в рамках данной науки и в силу недостаточной его разработанности. В значительной степени можно согласиться с мнением о том, что «широко популярная в конце XX века синергетика во многих случаях пока не выходит за рамки философской публицистики» [1, с.74]. В силу глобальности и философских масштабов синергетического подхода данный подход в рамках психологии стремится трансформироваться в универсальный принцип. По Л. С. Выготскому это чревато весьма опасной перспективой: «Открытие, раздувшееся до мировоззрения, как лягушка, раздувшаяся в вола, этот мещанин во дворянстве, попадает в самую опасную пятую стадию развития: оно легко лопается, как мыльный пузырь; во всяком случае, оно вступает в стадию борьбы и отрицания, которые оно встречает теперь со всех сторон... Только теперь, отделенная совершенно от фактов ее породивших, развившись до логических пределов, доведенная до последних выводов, обобщенная, сколько возможно, идея, наконец, обнаруживает то, что она в действительности есть, показывает свое истинное лицо» [2, с. 304]. При всей привлекательности синергетики, созвучности ее метафор предмету психологии — «сложной и открытой» психике, на сегодня очевидна ее редукционистская природа, мечущаяся между математизацией моделей самоорганизации и философизацией заложенных в самоорганизующихся системах свойств с их почти литературным переносом на объекты разных наук.
Подтверждением исторического долголетия редукционизма в психологии является следующая мысль, высказанная
Е. А. Климовым:
«Наука о человеке... должна не только «разламывать» свою «игрушку», бесконечно детализировать свои представления о ее «механизмах», но и соотносить ее с объемлющими системами и, прежде всего, социальными, являющимися, в частности, предметом социальной психологии. Нам представляется, что это положение должно быть принято нормой для любой отрасли научной психологии с ее необычайно сложным в каждом случае предметом рассмотрения» [4, с.10]. Следовательно, «игрушка» сохранена как феномен научной интерпретации! А вопрос о том, что нужен переход к иному объяснительному дискурсу, по-прежнему напряжен в своей неразрешенности. В завершении анализа влияния редук­ционизма на современную психологию хочется привести слова Н. Н. Моисеева, который отмечает: «Рационализм, утвердившийся в XVIII веке, был естественным и очень важным этапом развития культуры и цивилизации в целом. Своим удивительным взлетом в XIX и XX веках именно ему обязаны физика и другие естественные науки. Да и утверждение научного метода в его современном понимании вряд ли могло произойти вне рамок рационализма и связанного с ним редукционизма. Это одна из фундаментальных опор европейской традиции и Христианской цивилизации Нового времени. И переоценить роль рационализма в развитии человечества невозможно. Но его границы видимы и четко очерчены. И я думаю, что его возможности, вероятнее всего, уже исчерпаны: человечество столкнулось с необходимостью изучения и использования столь сложных систем, для которых традиционные принципы анализа, рожденные рационализмом, сделались не просто недостаточными, но и непригодными в принципе» [8, с.6].
© Л. Ф. Баянова